Коновалов Борис Савельевич

Награжден орденом Мужества.

Жил в Гомеле.

Приезжал на 35-ю годовщину.

 

Газета "Гомельская правда":

Борис Коновалов, так звали моряка, несколько лет назад умер. А Мария Гапоненко позвонила для того, чтобы газета опубликовала групповой снимок, где ее муж снят вместе с другими моряками из команды “Новороссийска”. Вдруг кто-то узнает на нем кого-то из близких, ведь на борту линкора, затонувшего после ночного взрыва в северной бухте Севастополя 29 октября 1955 года.

 

Далее рассказывает вдова Мария Ивановна:

Когда познакомились, шел 1956-й год. Мне восемнадцать исполнилось, а Борис уже демобилизовался. Потом он у нас в клубе на танцах появился, а я подружкам перед этим рассказала, что с моряком по­знакомилась.

- Долго встречались?
- Где-то полгода. Он замуж меня звать к родителям пришел. Меня мама потом спросила: что же ты, Маня, нам ничего не рассказала? А я отвечаю: так мне никто предложения не делал. В общем, в мае сваты к нам в дом приехали, а в июле мы расписались.
- О “Новороссийске” муж часто вспоминал?
- Все шестнадцать лет, которые мы прожили вместе, он кричал по ночам и звал Эдика. Это друг его был лучший. А знаете, что такое флот­ская дружба? Это когда все пополам. Эдик, говорил муж, был из Гомеля. Борис почти каждую ночь просыпался в холодном поту, подхватывался с криком “Эдик!” и падал на подушку.
- А о самой трагедии, что он рассказывал?
- Говорил мало. Все держалось в тайне, и он не имел права ничего разглашать. Да и вспоминать об этом было тяжело. Это сейчас, когда случаются какие-то катастрофы, на помощь пострадавшим приходят психологи. А раньше с психологическими травмами приходилось справляться самостоятельно. У мужа эта травма осталась на всю жизнь.
- Но о чем-то он все-таки говорил?
- Говорил, что когда произошел взрыв, экипаж спал. Началась суматоха, все бегали в растерянности. Борис за борт прыгнул. Вода ледяная была, но он там много времени провел. Держался из последних сил. Вспоминал, что одни головы из воды виднелись. Все барахтались, и он барахтался. И когда сил почти не осталось, с одного из катеров, пришедших на помощь, спасательный круг бросили. За него ухватился человек, который был ближе. Его стали вытаскивать, и муж успел схватить этого моряка за ногу. Рассказывал, вцепился в эту ногу так, что никакими силами его рук разжать было невозможно. Потом стало известно, что это вроде бы командир какой-то был.
- Скажите, обида жила в нем? На то, что эта трагедия замалчивалась, а те, кому удалось спастись, никаких привилегий не получили?
- Никакой обиды у него не было. Хорошо, что жив остался… Остался ли в живых Эдик, друг Бориса Коновалова? Судя по всему, нет. Фамилию моряка Мария Ивановна не помнит. В списке экипажа линкора “Новороссийск”, найденного в Интернете, я обнаружила шестерых моряков с именем Эдуард. Погибли двое. Мичман Эдуард Меняйлов и старший боцман Карлен (Эдик) Григорян. Примечательно, что и Борис Коновалов, старшина первой статьи, тоже был старшим боцманом. А рядом с именем Карлен в скобочках стоит имя Эдик. Но с другой стороны, в Книге Памяти Севастополя, в списке уроженцев Гомельщины, погибших на “Новороссийске”, Карлена (Эдика) Григоряна нет. А вот гомельчанин есть. Это матрос Самуил Либкус. Быть может, друзья и его тоже звали Эдиком? Мы вряд ли об этом узнаем. Мария Ивановна вспоминает, что когда они уже не один год были женаты, к ее мужу приезжал отец его друга Эдика. Высокий, говорит она, представительный мужчина. Они с Борисом долго сидели и разговаривали. О чем, Мария Ивановна не знает. 

 

 

Мария Ивановна попросила опубликовать этот снимок. Вдруг кто-то найдет на нем знакомое лицо?